Имя Героя Социалистического Труда лауреата Ленинской н Государственных премий, академика Александра Львовича Минца хорошо знакомо радиолюбителям. Полвека назад, в первом номере "Радиолюбителя" Александр Львович под псевдонимом А. Модулятор выступил со статьей "Как самому сделать усилитель для радиоприема". Впоследствии, на протяжении 50 лет существования журнала "Радио" академик Минц не раз рассказывал на его страницах о последних достижениях радиотехники, в развитие которой он внес огромный вклад. Разработка н строительство в СССР мощных радиовещательных станций, создание научных институтов и школы советских специалистов радиотехники, разработка и строительство "машин познания" - мощных ускорителей элементарных частиц - все это далеко не полный перечень крупных вех научной и организационной деятельности Минца.

Вашему вниманию будут предложены фрагменты из его воспоминаний, в которых он рассказывает о большом периоде своей жизни, связанном с организацией радиовещания в СССР. Воспоминания были опубликованы в журнале Радио за 1974 год в номерах с 7 по 10.
 
 

Мои воспоминания, пожалуй, следует начать с вечера двадцать пятого января 1965 года. Это был день моего 70-летия.

...Как чувствуется тяжесть прожитых лет. Как тяжело сидеть в президиуме торжественного заседания в полном параде, украшенным многими наградами, издающими легкий звон, и слушать доклад о прошедшей жизни. Конечно, юбиляр работал много десятилетий. И труд этот оставил не один след в науке, в технике и на карте страны. Об этом сегодня было сказано много, слишком много. Сколько подарков, моделей сооружений, изготовленных руками умельцев, передали юбиляру в дар. Если бы не было этих сооружений, не было бы ни признания, ни самого юбилея. Если посмотреть в зал, то видны лица многочисленных учеников и соратников, давно уже ставших видными учеными, имена которых знает вся страна. Лучшие из них пользуются мировой славой.

Мне бы хотелось остановиться на том, что довелось сделать для того, чтобы радиовещание доставляло радость людям, доставляло бы слушателям действительное удовольствие.

Помню дату - 8 сентября 1924 года. В Большом театре в Москве был объявлен так называемый "Первый радиопонедельник". В этот день на сцене Большого театре была установлена радиоаппаратура, которая позволяла слушать радиопередачу всему залу. До этого, с 1922 года, со станции имени Коминтерна велись эпизодические передачи, но, к сожалению, их качество было невысоким, они не могли доставить эстетического удовольствия слушателям. Речь была понятна, новости интересны, но музыка сопровождалась таким количеством паразитных шумов, что трудно было понять хорошо или плохо выступает исполнитель.

На "радиопонедельнике" передавались две программы: первая - со станции имени Коминтерна. Передача оттуда была неудовлетворительная, хотя выступали лучшие московские артисты, входившие в группу "Радиомузыка". Пела Нежданова, на виолончели играл Козолупов, партию арфы исполняла Эрдели, на скрипке играл Сибор. Как мне рассказали потом, в зале среди слушателей находился знаменитый дирижер Большого театра Вячеслав Сук (чех по происхождению). После того, как Нежданова спела свое знаменитое "Колечко", Сук возмущенно на ломанном русском языке сказал. "Это не Нежданова, а какая-то пожярная кишкя". Публике была страшно разочарована, и фактически радио было скомпрометировано.

После этого находящимся в зале было объявлено о начале приема концерта со второй - Сокольнической радиостанции. Я позволю себе быть нескромным, и скажу, что эта станция была построена по моим разработкам, по моему проекту и при моем непосредственном участии. Мне, как и моим сотрудникам, пришлось своими руками делать обмотки некоторых трансформаторов для этой радиостанции. Мы построили маленькую студию при радиостанции, но артистов, тем более знаменитых, у нас не было. Поэтому мы организовали то, что теперь называется самодеятельностью.

В первую очередь выступил мой заместитель, ныне профессор И.Г. Кляцкин, который блестяще, с металлом в голосе, прочитал "Левый марш" Маяковского. После этого военком радиостанции (станция была военная) Бойцов спел популярную в то время песню "Провожала меня мать во солдаты". На мою долю выпала в первый, но отнюдь не в последний раз, роль диктора, ибо все номера программы объявлялись мною. Совершенный восторг у слушателей вызвало исполнение двумя бойцами охраны не мандолине и гитаре старинной русской песни "Светит месяц". После этого в настроении публики, заполнившей зал Большого театра, произошел перелом. Люди впервые поняли, что радио может передавать музыку действительно безупречно. Наши бесхитростные артисты имели совершенно оглушительный успех.

По телефону нам сообщали из Большого театра, что передача имела грандиозный успех, и просили скорей приехать. Я помню, как счастливые и довольные мы шагали через Сокольническую рощу, сели на трамвай и приехали на Театральную площадь, ныне площадь Свердлова. Нас встретили в зале аплодисментами. Публике было объявлено о том, кто выступал, кто строил станцию и так далее. Мы чувствовали себя буквально именинниками. Так была спасена репутация радио.

Студии на московских радиостанциях, откуда велись первые радиоконцерты, находились в маленьких, неприспособленных комнатах. Естественно, что нельзя было и мечтать о размещении в них хора или оркестра. А у нас было большое желание наладить музыкальные передачи. Нужно ли говорить, как мы обрадовались помощи Московского городского Совета профессиональных союзов, который предоставил нам в здании Колонного зала Дома Союзов просторное помещение для студии.

Денег на организацию концертов у нас было очень мало, поэтому мы решили привлечь в качестве артистов талантливых студентов консерватории. Некоторые из выступавших в нашей студии впоследствии стали солистами Большого театра. Так, после дебюта в студийной передаче оперы "Кармен" студентка последнего курса консерватории Наталия Штанге была принята без конкурса в труппу Большого театра. Выступали у нас, еще юные в ту пору, скрипачка Галина Баринова и арфистка Вера Дулова.

Но и новая студия вскоре перестала нас устраивать. Ее акустика оказалась неудовлетворительной. Мы рвались в Большой театр, хотели наладить передачу спектаклей Малого, Художественного театров, выйти на площади Москвы и создавать хроникальные передачи. Все это требовало больших усилий и знаний, изучения условий передачи. А мы были тогда еще малограмотными в вопросах акустики.

...Больше всего трудностей возникло при организации передач из Большого театра, зал которого очень велик. Мы обратились к дирекции театра с просьбой указать, а какой точке следует поставить микрофон. Нам ответили что, по-видимому, самое лучшее место - бывшая царская ложа, которая находится как раз напротив сцены.

Мы поставили микрофон в этой ложе и, о ужас! У нас создалось впечатление, что простужен весь зал. Нескончаемый кашель заглушал музыку и пение. Объяснялось это тем, что между сценой и нашей ложей находился весь партер, то есть свыше тысячи человек. И если хотя бы один из них кашлял, это было слышно. Передача была ужасная.

Однажды в дирекции нам сказали: "У нас есть одна магическая точка, но туда очень трудно забраться. Она находится в центре люстры. Если вы сумеете установить там микрофон, все будет в полном порядке". В ту пору все мы были моложе, занимались спортом, и спуститься на люльке внутрь люстры было не так уж трудно. На мою долю и выпала эта миссия.

Поставили микрофон в люстре. Свет в зале погас. Началась передача, и снова неудача: звук был "плывущий". Сегодня мы бы сказали, что реверберация зала была велика, то есть звук продолжался дольше, чем он длился при пении.

После некоторых раздумий было принято решение продвинуться ближе к сцене. Микрофон установили в одной из левых боковых лож над оркестровой ямой. Не желая больше рисковать, мы отказались от попыток передавать оперы, и поэтому ограничились передачей балетной музыки, в данном случае "Лебединого озера". Наши поиски увенчались успехом: передача оказалась удачной.

Я был очень рад, когда получил письмо от родного брата П.И. Чайковского. Он писал, что счастлив, что музыка его гениального брата сейчас, благодаря радио, может быть донесена до отдаленных городов и сел, доставляя наслаждение широкому кругу слушателей: лично он на простейший детекторный приемник принимал у себя в Клину музыку "Лебединого озера".

Вскоре мы решили, что нужно попытаться вести передачу не через один, а несколько микрофонов одновременно, регулируя соответствующим образом интенсивность звука. Три микрофона поставили на рампе сцены и три - в оркестровой яме: один - около группы арф, второй - у первых скрипок и третий - возле деревянных духовых инструментов. В составе нашей группы был М. Ю. Юрьев, который не только окончил электротехнический институт, но и консерваторию по классу виолончели. Мы снабдили его клавиром и посадили в боковую ложу. Он регулировал силу звука, идущего из различных точек.

Такая проба оказалась чрезвычайно удачной. Кстати сказать, она была проведена нами в день прощального бенефиса великого русского певца Леонида Витальевича Собинова. Он пел партию Лоэнгрима в одноименной опере Вагнера. Среди радиослушателей было много зарубежных любителей. Помню, я получил письмо от генерального капельмейстера кельнской оперы, который просил нас рассказать, каким способом мы добились такого чудесного звучания и, на редкостъ, правильного соотношения между музыкой оркестра и пением артистов.

В 1926 году встал вопрос об организации новой радиопрограммы. Нам хотелось передать по радио бой курантов Спасской башни Кремля. Попытались договориться с комендатурой, чтобы в пространстве между колоколами на Спасской башне подвесить микрофон. Однако нам категорически запретили делать там какие бы то ни было проводки и ставить микрофон. Как же быть? Дело в том, что мы уже успели заинтриговать публику тем, что в перерывах между передачами несколько раз объявили: "Слушайте сегодня в двенадцать часов ночи новую передачу". Но что это будет за передаче - не сказали.

Тогда мы сделали следующее. Поставили микрофон в слуховом оконце на чердаке одного из зданий Наркомата обороны, которое ближе всего располагалось к храму Василия Блаженного и Спасской башне. Я вместе со своими сотрудниками находился в одной из комнат на первом этаже этого здания. Отсюда сигналы, после усиления, поступали по проводам на Никольскую улицу в дом # 3, где размещался Центральный узел акционерного общества "Радиопередача", занимавшегося в ту пору вопросами организации передач.

Заняв пост на контроле, я начал слушать примерно с десяти часов вечера. В контрольном телефоне послышались звуки вечеркой Красной площади. Тогда по ней еще ходил трамвай, мчались извозчики, которые в ту пору были основным видом "легкового транспорта". Я слышал звон цепей, которые связывали моторный вагон с прицепом, цокот копыт лошадей. Слышны были шаги людей по площади, их голоса. Разобрать слова было невозможно - чувствовалась лишь общая тональность. И вдруг, после одиночных ударов, раздался мелодичный звон колоколов, исполнявших "Интернационал". Так родилась не только трансляция боя Московских курантов, но и неповторимая передача с Красной площади.

Были и печальные передачи. Я хорошо запомнил одну из них. Мы транслировали с Красной площади церемонию похорон Михаила Васильевича Фрунзе. Радисты с аппаратурой разместились в коридорах первого, временного здания Мавзолея Владимира Ильича Ленина и провели там большую часть ночи. На утро состоялись похороны. В тот день впервые был организован радиомитинг с многомиллионной аудиторией. Вся страна, как бы слилась вместе с Москвой и переживала горе всего народа...

На долю нашего коллектива выпало большое счастье - нам поручили строительство самой крупной в мире радиовещательной станции ВЦСПС.

Вначале предполагалось, что эту станцию будет строить германская фирма "Телефункен", Это было в самом конце 1927 года. Фирма "Телефункен" провела предварительные переговоры и дала согласие на строительство радиостанции, однако мощностью не свыше пятидесяти киловатт. За ее строительство немцы хотели получить несколько миллионов золотых марок и срок сооружения назначали не менее двух с половиной - трех лет.

Этому решительно воспротивился Серго Орджоникидзе, который утверждал, что в Советском Союзе найдутся свои люди, способные построить не худшую радиостанцию.

Как раз в то время по решению Центрального Комитета партии всю группу, работавшую раньше на Сокольнической радиостанции, должны были перевести из Москвы в Ленинград с тем, чтобы создать первую в стране специализированную организацию по радиостроению - Бюро мощного радиостроения Треста заводов слабого тока.

Предложение Орджоникидзе очень горячо поддержал С.М. Киров, который тоже сказал, что не может быть, чтобы в Ленинграде не могли сделать того, что немцы в Берлине. Это были справедливые слова. Благодаря поддержке Орджоникидзе и Кирова строительство радиостанции и было поручено нам.

Кто же участвовал в этой работе? В первую очередь мне хотелось бы назвать своего заместителя Порфирия Порфирьевича Иванова, инженеров Виталий Дмитриевиче Селивохина, Михаила Ивановича Шавыкина, Николая Ивановича Оганова, Михаила Ивановича Басалаева и Александра Владимировича Перфановича.

Эта группа выехала в Ленинград, и 2 февраля 1928 года приступила к делу. Работали мы не только много, но и совершенно по-иному, чем это было принято в Тресте заводов слабого тока. Мы считали, что при большом количестве сотрудников потребуется много времени на различные обсуждения и согласования, а семь человек вполне смогут справиться с разработкой технического проекта, и сделают это быстрее. Очень скоро мы это доказали на деле. За два с половиной месяца была проделана работа, на которую обычно уходило полтора - два года.

Вскоре наше бюро преобразовали в Отраслевую радиолабораторию передающих устройств, которая примерно до 1935 года осуществляла проектирование, конструирование, разработку и строительство всех мощных радиостанций Советского Союза.

После завершения проекта радиостанции все разработчики вместо того, чтобы перепоручать работу по ее монтажу и строительству специалистам-монтажникам, выехали на строительство в качестве прорабов.

За день до отъезда а Москву у нас был прощальный ужин. Каждому из отъезжающих я подарил по небольшому зеркальцу, на обороте которого была надпись: "Если в трудную минуту ты спросишь, какой дурак спроектировал то, что мне приходится делать, переверни зеркальце и посмотри в него".

Радиостанцию ВЦСПС мы построили мощностью не в 50 киловатт, как предлагала германская фирма, а в 100, и вместо двух с половиной - трех лет закончили ее через семнадцать с половиной месяцев. Построена она была по оригинальной схеме, разработанной нами же. Впервые в ней применялась так называемая кварцевая стабилизация частоты.

Эта станция позволила получить настолько высокое качество звучания и воспроизведения, что вызвала восторги не только слушателей Советского Союза, но и всей Европы, которые откликнулись на ее передачи многочисленными письмами.

Это было начало новой эпохи в радиостроительстве. Советский Союз быстро занял первое место в мире, как по суммарной мощности всех радиостанций, так и по мощности крупнейшей из них.

Вслед за радиостанцией ВЦСПС было сооружено еще четыре - каждая по 100 киловатт. Нужно заметить, что в то время крупнейшие радиовещательные станции Соединенных Штатов Америки имели мощность всего 50 киловатт. И только в 1934 году американцы построили первую 500-киловаттную станцию в Цинцинати, в то время как мы закончили такую же к 1 мая 1933 года и назвали ее именем Коминтерна.

Все большую территорию страны требовалось охватить радиовещанием. Потому в начале тридцатых годов было решено построить 500-киловаттную радиостанцию.

Если взглянуть на карту европейской и азиатской частей Советского Союза, то мы увидим, что они образуют фигуру, похожую на овал. Значит, при проектировании радиостанции следовало так "распорядиться" энергией радиоволн, чтобы большая ее часть распространялась на запад и на восток, в меньшая - на север и юг. Чтобы убедиться, можно ли это сделать, мы не только произвели расчеты, но и построили модель антенны в масштабе 1 : 8 и провели ее испытания на берегу так называемой Маркизовой лужи (это - восточная часть Финского залива).

Наши сотрудники, погрузив на катер приемную аппаратуру, ездили с ней по заливу и снимали диаграмму направленности антенны. Она оказалась действительно овальной и именно той формы, которую мы хотели получить. Впоследствии, когда радиостанция была построена, мы облетали ее вокруг на дирижабле на расстоянии ста двадцати километров. Диаграмма повторилась с идеальной точностью.

Разработанная нами антенна обладала еще одним свойством. Она имела очень большое сопротивление излучения, то есть мощность не терялась в земле, в проводах, а в основном, излучалась в пространство. И самое главное, нам удалось добиться очень большой мощности излучения при сравнительно скромной мощности электронных ламп.

Наши лампы имели мощность порядка ста киловатт, а нам нужно было получить пятьсот. Поэтому была предложена, и я считаю, что это одна из лучших работ в моей жизни, система, впоследствии названная блоковой. Она позволяла производить сложение мощностей шести стокиловаттных передатчиков. Несколько более пятидесяти киловатт терялись в различных целях, но пятьсот в антенне получались с избытком. Сооружение радиостанции было закончено к 1 мая 1933 года Назвали ее именем Коминтерна.

В связи с этим событием я позволю себе вспомнить довольно забавную дискуссию на страницах "Радиофронта". Один из самых выдающихся советских радиоспециалистов член-корреспондент Академии наук СССР Михаил Александрович Бонч-Бруевич в своей статье, опубликованной в журнале, в частности, отметил, что страна наша очень велика, и поэтому нам необходимо значительно увеличить мощность центральной радиостанции. Он назвал тогда мощность в 500-1000 киловатт. Меня это задело за живое, и я ответил ему на страницах того же журнала примерно в таком духе: конечно, написать, что требуется тысяча киловатт - просто, но как их получить? Как их "вместить в антенну? Как сделать, чтобы эта энергия не терялась на так называемую корону, то есть на свечение проводов, связанное с потерей электрической энергии? Не решив этих задач, ставить такие проблемы нет смысла.

Потом, когда 500-киловаттная станция была построена и специальная антенна создана, Бонч-Бруевич посмеивался надо мною: "Вот видите, вы спорили, а сами сделали". Я согласился быть неправым.

1941 год. В первые дни войны было принято решение прекратить работу московских радиовещательных станций, так как они могли быть использованы противником в качестве радиомаяков для своих самолетов. Нужно было иметь станцию в глубоком тылу, которая получала бы московскую программу по проводам. Решено было построить ее на Волге. Причем мощность ее должна была быть большей, чем у радиостанции имени Коминтерна, а именно - 1200 киловатт. Это была грандиозная мощность.

При перемещении станции на восток нужно было сохранить европейскую аудиторию и одновременно улучшить условия приема в Сибири. Эта станция по своей системе существенно отличалась от станции имени Коминтерна. Там тоже применялась блоковая система, но значительно усовершенствованная. Это была предложенная мною так называемая система генераторно-модуляторных блоков. Отличалась она тем, что имела в полтора раза больший коэффициент полезного действия.

В начале июля 1941 года мне пришлось выехать на место строительства радиостанции и оказаться в довольно необычных условиях. Проекта строительства станции не было, значительная часть аппаратуры погибла во время перевозки из Ленинграда на Большую землю: баржи с аппаратурой подверглись бомбардировке и затонули в Ладожском озере. Но, к счастью, электронные лампы, производство которых труднее всего было бы организовать на новом месте, все же удалось спасти.

В первую очередь перед нами стояла задача, как организовать работу, как построить радиостанцию быстрее. Вдвоем с моим заместителем Порфирием Порфирьевичем Ивановым примерно за пять - шесть дней мы составили эскиз будущей радиостанции, А затем наши проектировщики, размещенные временно в сельской школе, выпускали в соответствии с графиком строительных и производственных работ рабочие чертежи отдельных элементов зданий и конструкций аппаратуры.

Когда мы" наконец, определили общие контуры станции и размеры котлована, за работу принялись экскаваторы. Они работали и днем, и ночью. Затем нужно было соорудить опорную железобетонную плиту, на которой можно было бы строить здание радиостанции. Мы выпустили срочно чертежи этой плиты и приступили к ее бетонированию еще до наступления суровых морозов зимы 1941-1942 годов. Температура в наших краях в то время доходила до минус 46 град С. Морозы сопровождались сильными ветрами. Рабочие обмораживали руки, лица. Пришлось из одеял, которые имелись у нас на складе, сделать теплые рукавицы, а также маски, закрывающие лицо и уши.

Параллельно с этим шло проектирование всей радиостанции. Самое трудное заключалось в том, что в нашем распоряжении не было ни одного завода, который имел бы опыт изготовления нужной нам радиоаппаратуры. Например, одной из весьма сложных деталей, которые применяются на мощных радиостанциях, являются высокочастотные конденсаторы. Обычно в качестве диэлектрика в них применялась слюда мусковит. Однако у нас ее не было. Поэтому мы решили сделать конденсаторы, у которых в качестве диэлектрика применялся сжатый газ - азот под давлением 15 атмосфер. Всего таких довольно крупных по размерам конденсаторов на радиостанции было пятьсот двадцать комплектов. Их изготовил карбюраторный завод, который, как ясно говорит его название, никогда раньше никаких конденсаторов не выпускал.

Несмотря на трудности, 17 ноября 1942 года мы предъявили готовую радиостанцию к сдаче. И тут произошло непредвиденное. Вместе с комиссией мы обсуждали в этот день порядок приемки станции. Неожиданно площадку радиостанции затянуло густым туманом, и пролетавший в районе станции самолет врезался на высоте ста метров в середину одной из 200-метровых антенных опор.

Так как всего должно было быть восемь башен, в том числе четыре 200-метровые и четыре - 150-метровые, комиссия, как это ни странно звучит, "упрекнула" нас в некомплектном предъявлении радиостанции

Действительно, одной башни, в результате катастрофы, не хватало. И хотя радиостанция могла работать и, по-существу, уже работала, "некомплект" был налицо.

Вполне понятно, что организовать строительство новой свободностоящей металлической башни было нелегко. Заводы, которые в первые месяцы войны изготовляли элементы башен, были переключены на производство танков. Оторвать их от поставок танков на фронт было невозможно И вот нам пришлось провести тщательную мобилизацию имевшихся ресурсов. Из труб для нефтяных буровых скважин мы сконструировали и изготовили на месте новую двухсотметровую башню.

Наша 1200-киловаттнвя радиостанция фактически приступила к работе через год после начала строительства, но еще не на полную мощность. Полностью она была закончена в августе 1943 года. Два года и два месяца - таких темпов строительства не знала ни одна радиовещательная станция в мире!

Станция получила очень высокую оценку со стороны Государственного Комитета Обороны. Основные участники строительства были награждены орденами и медалями. Мне лично была присуждена Государственная премия. Шесть работников промышленности также получили Государственную премию. Премией были отмечены и строители башен.

Я всегда с волнением вспоминаю об исключительном энтузиазме, царившем тогда в нашем коллективе. Душою всех строек в этом районе были А.П. Лепилов, Б.Р. Нечаевский и В.В. Волков. Они очень много нам помогали. Мой заместитель по строительной части Николай Лаврович Колесников показал себя смелым инженером, великолепно владеющим производством бетонных работ в самых трудных климатических условиях.

Строительство велось при сильнейших морозах, поэтому все колонны, а их было сто сорок четыре, междуэтажные перекрытия и внешние стены здания радиостанции делались у нас с так называемым электропрогревом. Когда Государственная комиссия принимала эти колонны, то было очень много споров, не нарушили ли мы строительные правила и нормы. В то время полагалось во время морозов подобные работы проводить в тепляках или ждать теплой погоды. Мы же очень торопились с окончанием строительства.

Сооружение этой радиостанции являлось плодом поистине героического труда шести тысяч человек, то есть огромного коллектива. Организация работ, параллельное проектирование и строительство, изготовление аппаратуры на неприспособленных заводах - все это стоило нам очень большого напряжения. Но шла Великая Отечественная война, и, конечно, каждый из нас хотел сделать для победы все, что он только мог.

Все, о чем говорилось раньше, относится к строительству в нашей стране мощных длинноволновых радиовещательных станции. В этой же главе я нарушу хронологическую последовательность рассказа и вернусь к 1936 году, когда в связи с расширением потребностей международного радиовещания нашему коллективу было поручено приступить к разработке, проектированию и сооружению самой мощной в мире многоволновой коротковолновой радиостанции. Она получила название "РВ-96". При разработке станции был найден ряд интересных конструкторских решений.

Идея, принятая в проекте, была предложена моим заместителем профессором И.Х. Невяжским и названа "системой сложения мощностей в пространстве". Сущность ее заключалась в следующем. Колебания двух передатчиков мощностью 60 кВт каждый по двум отдельным высокочастотным фидерам конденсаторного типа поступают на две полуантенны. Диаграмма направленности антенны имеет форму цифры "8", причем, при работе обеих полуантенн она получается более острой. В одном из каналов имеется фазовращатель, при помощи которого можно сдвигать фазу ВЧ тонов в одной полуантенне относительно другой. Это дает возможность изменять направление максимального излучения в азимутальной плоскости.

Вторая особенность станции - значительное количество рабочих длин волн (в диапазоне от 19 до 49 метров) и направлений, по которым осуществляется излучение. Все это позволило вести радиовещательные передачи на ряде длин ноли в сторону Советского Дальнего Востока, Соединенных Штатов Америки и Австралии. Благодаря суммированию мощностей двух передатчиков в пространстве, эффект в месте приема оказывается эквивалентен работе одной 120-киловаттной радиостанции.

Наконец, на этой станции впервые были применены предложенные мной жесткие широкодиапазонные антенны-вибраторы. Они представляют собой стальные фермы, обшитые дюралюминиевыми токонесущими листами. Чтобы избежать факелов и короны, цилиндрические части вибраторов заканчиваются в местах пучности напряжения полусферическими наконечниками. Вибраторы вблизи узлов напряжения крепятся при помощи керамических изоляторов к консолям, смонтированным на свободно стоящих башнях. Каждый вибратор снабжен полуволновыми резонаторами, закрепленными на контрконсолях ферм башни. Для наиболее длинных волн (49 м) диаметр вибраторов и резонаторов достигает 1000 мм, а для 19 м - 400 мм.

Антенны такой системы являются широкополосными. Без перестройки на одних и тех же вибраторах удается передать полосу частот в пределах +-10 % от основной частоты. Проведенные опыты на модели в масштабе 1:3 показали, что потери в конструкции поддерживающей стальной башни очень малы, хотя она и находится между вибраторами и резонаторами. Три радиостанции такого типа были построены. Все они оказались высокоэффективными.

В общей сложности технической физикой и радиотехникой я занимаюсь пятьдесят пять лет. Мое увлечение этими направлениями науки и техники не носило случайного характера. Юношей я с большим интересом читал и перечитывал книги по физике. Меня чрезвычайно захватывали описания открытий, история физики, очень увлекали работы А.С. Попова и П.Н. Лебедева, немецкого физика Генриха Герца. Любовь к науке, любовь к физике, любовь к радиоэлектронике у меня осталась на всю жизнь.

Я всегда был сторонником коллективного творчества и считал, что старшему поколению надо работать вместе с более молодым, заниматься его воспитанием, выращивать ученых и инженеров. В связи с этим мне бы хотелось сказать несколько слов о своих учителях и об учениках

У меня было два учителя. Первый - Петр Петрович Лазарев - академик, создатель советской биологической физики. Я начал работу у него еще будучи студентом. И должен сказать, что именно он заложил во мне основы научного исследователя. Моим вторым учителем был замечательный радиоинженер, академик Михаил Васильевич Шулейкин. Мы с Михаилом Васильевичем были связаны многолетней дружбой и не сколькими совместными работами.

И об учениках. У меня их было много. Из наиболее старейших мне бы хотелось отметить Порфирия Порфирьевича Иванова, который был моим заместителем при проектировании радиовещательных станции. Он начал работать со мною еще студентом, хотя по годам был даже немного старше меня. К этой же плеяде моих учеников относятся и Николай Иванович Оганов - один из самых талантливых изобретателей, с которыми мне приходилось встречаться в жизни, Михаил Иванович Басалаев, профессора И.Г. Кляцкин, И.Х. Невяжский, 3.И. Модель и Г.А. Зейтленок, а также Михаил Михайлович Вейсбен, Эмиль Михайлович Рубчинский и многие другие.

Мне и моим сотрудникам и ученикам, строившим, разрабатывавшим и проектировавшим магистральные радиоцентры, вводившим их в действие, выпало счастье участвовать в преобразовании нашей страны. Сеть радиостанций, которые были сооружены нашим коллективом, простирается от Камчатки до западной границы и от Полярного круга до самых южных точек нашей страны. Редко бывало так, что две или три радиостанции являлись одинаковыми. Большей частью проектировались оригинальные системы и конструкции с тем, чтобы новая станция была лучше предыдущих. Я с гордостью могу отметить, что в соревновании технических идей и решений в области мощного радиостроения наша страна всегда выходила победителем.

Может показаться несколько странным, почему я с таким увлечением стал заниматься организацией и техникой радиовещания. Тем более, что сначала меня интересовали вопросы распространения радиоволн. Это объяснить можно тем, что в организации передач, рассчитанных на широкую аудиторию радиослушателей, я увидел один из лучших способов массовых наблюдений.

Впоследствии я понял, что область техники, связанная с радиовещанием, захватывающе интересна. И не только сознание полезности этого дела для нашей страны, но и огромное личное удовлетворение давала мне эта работа, которой я посвятил столько лет моей жизни.
 
 

Судьба выдающегося ученого, Героя Социалистического Труда академика Александра Львовича Минца вобрала немало событий: были творческие поездки во многие страны Западной Европы и строительство крупнейших радиостанций, аресты и всемирно признанные открытия, запоздалая, хотя и полная реабилитация на седьмом десятке жизни...

Александр Львович Минц родился 8 января 1895 г. - в год изобретения радио, развитию которого он посвятил всю свою жизнь.

Сызмальства будущий ученый проявлял незаурядные любознательность и интерес к технике. В 8 лет он увлекся химией, в 13 - сооружением летающих моделей аэропланов, в 15 - строительством планеров. В 1913 г. он окончил с золотой медалью гимназию Н.П. Степанова - одно из лучших учебных заведений Ростова-на-Дону. На следующий год поступил в Московский университет сразу на второй курс. Одновременно стал посещать народный университет имени Шанявского, где курс физики блестяще читал впоследствии академик П.П. Лазарев. Он-то первый и обратил внимание на способного студента и предложил ему начать научную работу в его лаборатории.

Исследовательской работой Александр Львович начал заниматься, едва перешагнув двадцатилетний рубеж.

В 1920 г. ученый вступил в ряды Красной Армии. Сначала он был преподавателем в школе связи Первой Конной армии. Потом его назначили инспектором радиотелеграфа армии, а вскоре - командиром радиодивизиона.

"В моем подчинении было 13 радиостанций, 125 человек и 220 лошадей. Так, неожиданно для себя, я стал кавалеристом, - писал Александр Львович в неопубликованных пока небольших автобиографических записках. - Радиодивизион под моим командованием принимал участие в рейдах и боях, которые Первая Конная вела на Кавказском, Польском и Крымском фронтах".

С 1921 года А. Л. Минц заведует лабораторией Высшей военной школы связи РККА в Москве. Его научным руководителем становится крупный радиоспециалист и ученый М. В. Шулейкин.

В начале 20-х годов Красная Армия испытывала острый недостаток в средствах связи, и А.Л. Минц разработал первую в стране ламповую армейскую радиостанцию. Она называлась "АЛМ" - по инициалам ее автора, и являлась новым словом в технике. Эра ламповых станций только начиналась. "АЛМ" приняли на вооружение и изготовили в количестве 220 комплектов. Цифра по тем временам небывалая. В этот период Александр Львович совместно с М. В. Шулейкиным выполнил расчеты радиосетей и с П. Н. Куксенко разработал феррорегенеративный приемник, в котором настройка катушки индуктивности осуществлялась перемещением сердечника из тонких железных проволочек.

Несколькими годами позже А.Л. Минц возглавляет вновь созданный Научно-испытательный институт связи РККА (НИИС РККА) и затем работает на Сокольнической радиостанции в Москве. Здесь он проводит первые опыты передачи по радио концертов, трансляции опер и спектаклей из залов театров. Он изобретает устройство для частотной модуляции передатчиков, занимается изучением акустики радиостудий, театральных и концертных залов, предлагает метод микширования передач с нескольких одновременно работающих микрофонов. Много усилий им было положено для осуществления хроникальных передач с улиц и площадей. 4 октября 1925 года в день похорон М.В. Фрунзе под руководством Минца был организован первый радиорепортаж с Красной площади, а вскоре и передача боя Кремлевских курантов. В дома тогда еще немногочисленных радиослушателей в разных уголках страны ворвалась неповторимая симфония звуков Красной площади.

В 1924 г. А.Л. Минц приступил к строительству опытной Сокольнической радиотелефонной станции (с 1925 г. - станция имени А.С. Попова), и с этого времени начинается новый большой период его деятельности - строительства мощных радиостанций. В 1925 г. он совместно с И.Г. Кляцкиным и при участии Н.И. Оганова и М.И. Басалаева проводит цикл исследований систем радиотелефонных станций с модуляцией на аноде, который завершается книгой "Основания для расчета модуляции на аноде" (1927 г.).

В том же году Александр Львович разрабатывает первый в Европе коротковолновый радиотелефонный передатчик для привлечения широких кругов радиолюбителей к участию в наблюдениях за распространением коротких волн. Уже тогда, основываясь на результатах экспериментальных работ специальных экспедиций, проводившихся на линиях радиосвязи Москва - Памир и Москва - Дальний Восток, Минц подтверждает возможность и целесообразность применения коротких волн для дальней надежной связи. Своими опытами Минц подтвердил "дальнобойность" коротких волн, открытую самодеятельными экспериментаторами. В 1927 г. он изобретает устройство для частотной модуляции передатчиков и реализует его на 10-киловаттной коротковолновой радиотелеграфной станции в Сокольниках.

Широта научных интересов всегда отличала Александра Львовича. Еще на заре радиотехники, когда в ней было так много непознанного, Минц вместе со своими сотрудниками вел самые различные исследования в ее "горячих" точках. Им была создана теория ламповых генераторов и систем радиотелефонии, антенных устройств длинных, средних и коротких волн, разработаны схема сверхмощных радиопередающих устройств, мощные разборные электронные лампы и многое другое.

Александр Львович питал большую симпатию к беспокойному племени радиолюбителей. Он руководил радио-кружками на заводах и в вузах, вел консультации по радио. Под псевдонимом "А. Модулятор" часто выступал на страницах радиолюбительских журналов.

Работы А.Л. Минца в НИИС РККА положили начало инженерному подходу к проектированию и сооружению радиовещательных станций. Не случайно, когда Г.К. Орджоникидзе поставил задачу - развернуть в стране мощное радиостроение, - решение ее было поручено А.Л. Минцу. В начале 1928 г. небольшая группа возглавляемых им специалистов получила самостоятельный статус, была переведена в Ленинград и стала называться Бюро мощного радиостроения. Вскоре этот малочисленный коллектив вырос в крупную отраслевую лабораторию, а затем и в Комбинат мощного радиостроения имени Коминтерна, в состав которого входили несколько научных лабораторий, заводов, проектных и монтажных организаций.

В начале 1928 г., в связи с решением о строительстве радиовещательной станции ВЦСПС мощностью в 75 - 100 кВт, группу инженеров станции имени А.С. Попова переводят в радиопромышленность, она переезжает в Ленинград, где в Тресте заводов слабого тока А.Л. Минц организует Бюро мощного радиостроения. Эта 100-киловаттная станция, которая под руководством будущего академика проектировалась и сооружалась, уже в конце 20-х годов вывела нашу страну в области мощного радиостроения на первое место в мире. Учиться опыту строительства крупных радиовещательных станций приезжали а СССР ведущие зарубежные специалисты.

Для его работ никогда не было техники нужного уровня, необходимых деталей и материалов. Все приходилось делать впервые. Чтобы получить столь невиданную мощность в выходном каскаде передатчика, Минц предложил блоковую систему - сложение мощностей шести отдельных 100-кило-ввттных генераторов, получающих синфазное возбуждение от общего предварительного каскада. Вещь эпохальная в радиотехнике!

При решении вопроса о том, кто может возглавить и обеспечить быстрое сооружение мощных радиовещательных станций, мнение руководства треста и спецов-консультантов было единым: Минц. Выбор всегда падал на него, как на энергичного и умелого руководителя. Даже позже, в 1931 г., когда грозное ОГПУ арестовало Александра Львовича по совершенно необоснованному подозрению в контрреволюционной деятельности, оно вынуждено было освободить его. Этого требовали интересы радиостроительства. И А.Л. Минц не подводил. Строил в срок, на совесть одну радиостанцию за другой...

В начале 30-х годов для обеспечения надежного приема московских радиовещательных программ принимается решение по сооружению в начале тридцатых годов новой длинноволновой радиовещательной станции мощностью 500 кВт и с заданной диаграммой направленности излучения. Вспомним, что в то время самая крупная станция США имела мощность лишь 50 кВт, а Европы - 120 кВт. Какая же нужна была смелость, чтобы взяться за сооружение такого гиганта! Но Алексадр Львович любил говорить: "Надо создавать то, что сейчас кажется невозможным". Для достижения мощности 500 кВт необходимо было решить две проблемы: получить столь большую мощность в выходном каскаде передатчика и создать антенны, позволяющие без появления короны вводит них пиковую мощность 2000 кВт, соответствующую сто процентному коэффициенту модуляции. И эти проблемы были успешно решены А.Л. Минцем.

500-киловаттная радиовещательная станция, которой было присвоено имя Коминтерна, вступила в строй 1 мая 1933 г. Успешное решение проблем, возникших при ее строительстве, выдвинуло советское мощное радиостроение на первое место в мире.

Когда позже была построена подобная радиостанция в США, близ Цинциннати, в ней использовали принцип, предложенный Минцем. Эту свою работу Александр Львович считал одной из лучших. В ходе проектирования и строительства станции были удачно решены и другие сложные технические задачи. Значение этих работ Минца по достоинству оценено специалистами всего мира. О том периоде жизни он рассказал в своих воспоминаниях, опубликованных в журнале "Радио" в 1974 г.

В связи с ростом потребностей международного paдиовещания в 1935 г. Александру Львовичу поручили разработать, спроектировать и построить (в какой раз - триединая задача!) самую мощную в мире многоволновую коротковолновую радиостанцию РВ-96. И в этой работе были наглядно продемонстрированы великолепные минцевские идеи.

Работая в Ленинграде, Минц не замыкался в рамках одной какой-либо технической области. Он оказывал содействие в становлении идей радиолокации на ранней стадии ее развития, занимался разработкой телевизионной техники. Именно тогда Минц получил патент на устройство для чрезполосной развертки изображения в телевидении. Принцип, примененный в нем, стал основой системы чресстрочной развертки. Минц в те годы руководил специальной лабораторией телевидения, в которой в 1932 г. был создан промышленный образец механического телевизора. Его потом выпускал завод имени Коминтерна.

Шел 1938 г. А.Л. Минц по горло занят множеством проблем научного, производственного, административного характера. И вдруг - опять неожиданный арест... И надуманное обвинение в подрыве боеспособности Красной Армии. Только 10 июля 1941 г., когда началась Великая Отечественная война, Александр Львович был освобожден по личному распоряжению И.В. Сталина. Дело объяснялось тем, что правительство приняло решение о сооружении радиовещательной станции, работающей на средних волнах, мощностью 1200 кВт, и Минц вновь оказался незаменим. Именно ему, вместе с группой крупных специалистов было поручено возглавить строительство. Это было последнее сооружение Минца, относящимся к радиовещанию.

Сооружение этой станции в тяжелых условиях военного времени, в отрыве от специализированной производственной базы, являлось поистине героической эпопеей. Это был героический труд шеститысячного коллектива. В невероятно тяжелых условиях, в 50-градусные морозы, трудились, не жалея себя, люди. В рекордные сроки станция была введена в строй. Как это было важно! Людям, а особенно находившимся на оккупированных врагом территориях, как воздух, нужны были сводки Совинформбюро. И они их получали. Вести из Москвы по проводам подавались на вновь построенную радиостанцию, которая начала работать в 1942 г., а окончательно была принята в эксплуатацию в августе 1943 г. и по настоящее время является одной из самых мощных в мире. Аппаратура для нее была спроектирована и изготовлена на местных заводах, никогда до этого не производивших ничего подобного, и, что было неслыханно, непосредственно на площадке строительства.

Вся деятельность А.Л. Минца как бы распадается на два примерно равных периода - с 1916 по 1946 гг. его симпатии были адресованы радиотелеграфии, радиотелефонии, радиовещанию и различным вопросам радиоэлектроники.

После войны актуальным стало развитие ядерной физики. Требовалось создать самый крупный и одновременно тонкий инструмент познания микромира. Возглавить сооружение первого в стране мощного ускорителя заряженных частиц поручили Минцу. И затем почти 30 лет жизни было отдано ученым строительству крупных ускорителей протонов и радиоэлектронных систем для них.

В процессе создания различных установок для фундаментальных исследований в физике атомного ядра и физике высоких энергий Минцем было предложено много оригинальных решений, внесен существенный вклад в науку и технику ускорителей. Заслуги ученого были отмечены многими наградами, в том числе четырьмя орденами Ленина. Ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда, Ленинская и Государственные премии. В 1950 г. "за совокупность выдающихся работ в области радиостроения и других областях радиотехники" А.Л. Минцу была присуждена золотая медаль имени А.С. Попова, Минц стал третьим ее обладателем после В.П. Вологдина и Б.А. Введенского.

Как-то Александр Львович сказал: "Мне посчастливилось успешно завершить все начатые мною разработки и сооружения. За это я считаю своим долгом выразить мою большую признательность сотрудникам и ученикам".

Ну, а на долю его сотрудников и учеников выпало счастье общения с человеком большой души и яркого научного подвига.